[Dell.]

За окном гроза, а я учу литературу.

материалы по литературе

Блок Цикл

22.Блок как лирический поэт.Цикл «Стихи о Прекрасной Даме». Баллада «Незнакомка»

Центральный цикл первого тома блоковской лирической трилогии - - «Стихи о Прекрасной Даме». Именно эти стихи до конца жизни оставались для Блока самыми любимыми. Как известно, в них отразились любовный роман молодого поэта с будущей женой Л. Д. Менделеевой и увлечение философскими идеями Вл. Соловьева. В учении философа о Душе мира, или Вечной Женственности, Блока привлекала мысль о том, что именно через любовь возможно устранение эгоизма, единение человека и мира. «Высокая» любовь к миру открывается человеку через любовь к земной женщине, в которой нужно суметь прозреть ее небесную природу. «Стихи о Прекрасной Даме» многоплановы. Там, где в них говорится о реальных чувствах и передается история «земной» любви, — это произведения интимной
лирики. Но «земные» переживания и эпизоды личной биографии в лирическом цикле Блока важны не сами по себе — они используются поэтом как материал для вдохновенного преобразования. Важно не столько увидеть и услышать, сколько прозреть и расслышать; не столько рассказать, сколько поведать о «несказанном».
Сюжет блоковского цикла «Стихи о Прекрасной Даме» — это сюжет ожидания встречи с возлюбленной, встречи, которая преобразит мир и героя, соединит землю с небом. Участники этого сюжета — «он» и «она». Многопланов облик героини. С одной стороны, это вполне реальная, «земная» женщина, каждое свидание с которой открывает в ней лирическому герою какую-либо новую черту. «Она стройна и высока, // Всегда надменна и сурова». Герой видит ее «каждый день издалека» или встречается с ней «на закате». В разные встречи на ней может быть «сребристо-черный мех» или «белое платье». Она скрывается «в темные ворота» и т. п. С другой же стороны, перед нами небесный, мистический образ «Девы», «Зари», «Величавой
Вечной жены», «Святой», «Ясной», «Непостижимой»... То же можно сказать и о герое цикла. «Я и молод, и свеж, и влюблен» — вполне «земная» самохарактеристика. А далее он уже «безрадостный и темный инок» или «отрок», зажигающий свечи. Драматизм ситуации ожидания — в противопоставлении земного и небесного, в заведомом неравенстве лирического героя и Прекрасной Дамы. В их отношениях возрождается атмосфера средневекового рыцарства: предмет любви лирического героя вознесен на недосягаемую высоту, его поведение определяется ритуалом самозабвенного служения. «Он» — влюбленный рыцарь, смиренный инок, готовый к самоотречению схимник. «Она» — безмолвная, невидимая и неслышимая; бесплотное средоточие веры, надежды и любви лирического героя.

Тема родины у Блока

23.Тема Родины в творчестве А.А. Блока.

Блок. «Стихи о России»
Отечество для Блока — маяк, который освещает весь его творческий путь. Если проследить этот путь от начала до конца, то можно увидеть Россию во всем ее многообразии. Блок показывает нам и старую Русь, и революционную Россию, охватывая большой период истории. Он не оставил вниманием даже такое отделенное от нас веками событие, как Куликовская битва.
У Блока существует цикл стихотворений «На поле Куликовом», где в каждом слове чувствуется неизбывная любовь к Родине: «О, Русь моя! Жена моя!» — так обращается к ней поэт, то есть не только как к живому, но как к самому близкому существу на свете. «Наполе Куликовом» — произведение, где Русь предстает в дыму и крови, истерзанной, но гордой.
Совсем другой представляется нам страна в стихотворении «Русь». Это таинственная, колдовская земля. Здесь обитают колдуны, ворожеи, черти и ведьмы. Это загадочно, дико, страшно, но в то же время прекрасно. Однако за сказочными картинами скрывается печаль ный образ нищей, убогой жизни. Он проглядывает лишь за отдельными словами: «под заревом горящих сел», «утлое жилье». А разгадка той тайны, о которой стихотворение, в У том, что:
Живую душу укачала,
Русь, на своих просторах ты,
И вот —она не запятнала,
Первоначальной чистоты.
Для того чтобы постичь «живую душу», нужно не просто наблюдать за нею, нужно разделить , с русским народом его жизнь, его судьбу. В стихотворении «Россия» страна открывается еще с одной стороны. Этот образ будет близок каждому, кто хоть раз был в деревне, ехал по разбитой проселочной дороге. Поэт всего в нескольких строфах, но так живо передал облик русской деревни с ее «расхлябанными колеями» и «серыми избами». Такие картины остаются правдивыми и по сегодняшний день. Помимо любви к Родине здесь видна вера в ее силу и несокрушимость («...не пропадешь, не сгинешь ты»).
Образ России все время незаметно переплетается с женским образом. Для Блока Родина — женщина; она подобна «прекрасной незнакомке», к которой поэт обращается в своих ранних стихах. Любовь к Родине и любовь к женщине для Блока — понятия неразделимые и одинаково значимые.
Нередко Блока сравнивают с Лермонтовым, Некрасовым. Можно, конечно, найти немало сходства в форме стихов, но главное — их содержание. Любовь к Отчизне, почти обожествление ее — вот что объединяет Блока, поэта «серебряного века», с его предшественниками.
А. А. Блок жил в революционное время. Он чувствовал грозу, носившуюся в воздухе,.наступление Октября. И он пишет:
Я верю: новый век взойдет
Средь всех несчастных поколений.
Возникновение поэмы «Двенадцать» было закономерно. Блок размышлял о дальнейшей судьбе России. Это произведение до сих пор трактуется неоднозначно. Даже сам автор, как известно, сомневался в правильности выбора образов.
Блок — символист, его поэма наполнена символами. Она начинается сразу с резкого контраста: «Черный вечер. Белый снег». Черный цвет - зло, буря, стихийность, непредсказуемость, белый — чистота, духовность, свет. В поэме встречается и красный цвет. Это не только цвет флагов и лозунгов, это — кровь.
Старый мир уподобляется шелудивому псу. Его пытаются прогнать — он бредет следом, не отстает.
Рваный ритм стихов призван отразить поступь революции. Строки то рвутся вперед, то замедляют ритм. Это — «музыка» тех дней, сама атмосфера революции.
Кульминация поэмы — появление двенадцати апостолов в образе двенадцати солдат (или наоборот?). Во главе их — Иисус Христос. Блока осуждали за это, он и сам колебался, но понял — этот образ единственно верный. Тут Христос выступает не как некая религиозная фигура, сверхчеловек, сын Божий. Этот образ лишь позволяет поэту оправдать революцию с точки зрения высшей справедливости.
«Двенадцать» — неоднозначное произведение. Кто-то видел в нем «поэму революции», кто-то — нет. Одни осуждали без всяких оговорок, другие же, наоборот, безапелляционно признавали поэму лучшим творением автора. Бесспорно одно — Блок показал Россию в совершенно новой ипостаси.
Постепенно Родина у Блока из простушки, у которой «плат узорный до бровей», превращается в страну фабричных труб и заводских стен. Поэт много размышлял о национальной промышленности и видел в ней путь к обновлению.
Блок воспевал Россию как прекрасную женщину с множеством ликов. Он видел в этом свое призвание.

Блок Двенадцать

25.Поэма А.А. Блока«Двенадцать»: проблематика и поэтика.

Поэма А. Блока "Двенадцать" была написана в 1918 году. Это было Страшное время: позади четыре года войны, ощущение свободы в дни Февральской революции, Октябрьский переворот и приход к власти большевиков, наконец разгон Учредительного собрания, первого российского парламента. Интеллигентами того круга, к которому относился А. Блок, все эти события воспринимались как национальная трагедия, как погибель русской земли. На этом фоне явным контрастом прозвучала блоковская поэма, она многим его современникам показалась не только неожиданной, но даже кощунственной. Как мог певец Прекрасной Дамы создать стихи о толстомордой Кате? Как мог поэт, посвятивший такие проникновенные лирические стихи России, Русь?". Вопросы эти были поставлены после первой публикации поэмы "Двенадцать" в газете "Знамя труда". Сегодня, спустя более трети века, все эти вопросы встали перед нами с новой силой, поэма "Двенадцать" вызвала пристальный интерес, мы вглядываемся в нее, вглядываемся в прошлое, пытаясь понять настоящее и предугадать будущее, понять позицию поэта, продиктовавшую ему строки этого стихотворения. "Эпиграф столетия" -- так называют блоковскую поэму исследователи современности, предлагая различные варианты ее прочтения. В последние, девяностые годы толкователи порой пытаются прочесть стихотворение "от противного", доказать, что Блок в нем дал сатиру на революцию, а его Христос на самом деле Антихрист. Однако так ли это?
Прежде всего, А. Блок предупреждал, что не следует переоценивать значение политических мотивов в поэме "Двенадцать". Она имеет более широкий смысл. В центре произведения - стихия, вернее, пересечение четырех стихий: природы музыки, и стихии социальной, само действие поэмы происходит не только в Петрограде 1918 года, сколько, как пишет поэт, "на всем божьем свете". Идет разгул стихийных сил природы, а для поэта-романтика, поэта-символиста, которым был А. Блок, это символ, противостоящий самому страшному - обывательскому покою и уюту. Еще в цикле "Ямбы" (1907-1914) он писал: "Нет! Лучше сгинуть в стуже лютой! Уюта нет. Покоя нет."
Поэтому и стихия природы так созвучна его душе, она передана в "Двенадцати" множеством образов: ветер, снег, вьюга и пурга. В этом разгуле стихий, сквозь вой ветра и пурги А. Блок услышал музыку революции - в своей статье "Интеллигенция и Революция" он призывал: "Всем телом, всем сердцем, всем сознанием - слушайте Революцию". Главное, что услышал поэт в этой музыке, - это ее многоголосие. Оно отразилось в ритмике поэмы - она вся построена на смене музыкальных мелодий. Среди них и боевой марш, и бытовой разговор, и старинный романс, и частушка (известно, что А. Блок начал писать свою поэму со строчек "Уж я ножичком полосну-полосну", услышанных им и поразивших его своей звукописью). И за всем этим многоголосием, дисгармонией поэту слышится мощный музыкальный напор, четкий ритм движения, которым заканчивается поэма. Стихийна в ней и любовь. Это темная страсть с черными хмельными ночками, с роковой изменой и нелепой гибелью Катьки, которую убивают, целясь в Ваньку, и никто не раскаивается в этом убийстве. Даже Петруха, пристыженный своими товарищами, ощущает неуместность своих страданий: "Он головку вскидывает, / Он опять повеселел".
А. Блок очень точно ощутил то страшное, что вошло в жизнь: полное обесценивание человеческой жизни, которую не охраняет больше никакой закон (никому даже не приходит в голову, что за убийство Катьки придется отаечать. Не удерживает от убийства и нравственное чувство - нравственные понятия предельно обесценились. Недаром после гибели героини начинается разгул, теперь все дозволено: "Запирайте етажи, / Нынче будут грабежи! / Отмыкайте погреба -/ Гуляет нынче голытьба! " Не в состоянии удержать от тёмных, страшных проявлений человеческой души и вера в Бога. Она тоже потеряна, и Двенадцать, которые пошли "в красной гвардии служить", сами это понимают: "Петька! Эй, не завирайся! / Отчего тебя упас/ Золотой иконостас?" и добавляют: "Али руки не в крови/ Из-за Катькиной любви?" Но убийство творится не только из-за любви - в нем появилась и иная стихия, стихия социальная. В разгуле, в разбое - бунт "голытьбы". Эти люди не просто бушуют, они пришли к власти, они обвиняют Ваньку в том, что он "буржуй", они стремятся уничтожить старый мир: "Мы на горе всем буржуям/ Мировой пожар раздуем..." И вот тут возникает самый сложный вопрос, который мучит читателей блоковской поэмы и сейчас, как мучил три четверти века назад: как мог А. Блок прославить этот разбой и разгул, это уничтожение, в том числе и уничтожение культуры, в которой он был воспитан и носителем которой был он сам? Многое в позиции А. Блока может прояснить то, что поэт, будучи всегда далеким от политики, был воспитан в традициях русской интеллигентской культуры XIX века с присущими ей идеями "народопоклонства" и ощущением вины интеллигенции перед народом. Поэтому разгул революционной стихии, который приобретал подчас такие уродливые черты, как, например, упомянутые поэтом разгромы винных погребов, грабежи, убийства, уничтожение барских усадеб со столетними парками, поэт воспринимал, как народное возмездие, в том числе и интеллигенции, на которой лежат грехи отцов. Потерявшая нравственные ориентиры, охваченная разгулом темных страстей, разгулом вседозволенности - такой предстает Россия в поэме "Двенадцать". Но в том страшном и жестоком, через что предстоит ей пройти, что она переживает зимой 18-го года, А. Блоку видится не только возмездие, но и погружение в ад, в преисподнюю, но в этом же - ее очищение. Россия должна миновать это страшное; погрузившись на самое дно, вознестись к небу. И именно в связи с этим возникает самый загадочный образ в поэме - образ, который появляется в финале, Христос. О финале этом и образе Христа написано бесконечно много. Трактовали его очень разнообразно. В исследованиях прошлых лет звучало вольное или невольное (вернее, часто подневольное) стремление объяснить появление Христа в поэме едва ли не случайностью, недопониманием А. Блока того, кто должен быть впереди красногвардейцев. Сегодня уже нет нужды доказывать закономерность и глубоко продуманный характер этого финала. Да и предугадывается образ Христа в произведении с самого начала - с названия: для тогдашнего читателя, воспитанного в традициях христианской культуры, изучавшего в школе Закон Божий, число двенадцать было числом апостолов, учеников Христа. Весь путь, которым идут герои блоковской поэмы - это путь из бездны к воскресению, от хаоса к гармонии. Не случайно Христос идет путем "надвьюжным", а в лексическом строе поэмы после намеренно сниженных, грубых слов появляются столь прекрасные и традиционные для А. Блока:
"Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз
Впереди - Исус Христос".
На этой ноте завершается поэма, проникнутая верой А. Блока в грядущее воскресение России и воскресение человеческого в человеке. Борьба миров в произведении - это прежде всего борьба внутреняя, преодоление в себе темного и страшного.

Акмеизм

27.Характеристика акмеизма.

Литературное течение акмеизма возникло в России в начале 1910-х годов. Группа молодых поэтов, оппозиционно настроенных по отношению к символистам, стремилась преодолеть утопизм символической теории. Лидером этой группировки стал Сергей Городецкий, к нему присоединились Николай Гумилёв, Александр Толстой. Литературные занятия проводили Вячеслав Иванов, Иннокентий Анненский, Максимилиан Волошин. Поэты, обучающиеся стихосложению, стали называть себя «Поэтическая академия». В октябре 1911 года «Поэтическая академия» преобразовалась в «Цех поэтов» по образцу средневековых названий ремесленных объединений. Руководители «цеха» стали поэты следующего поколения – Николай Гумилёв и Сергей Городецкий. Был поставлен и решён вопрос о создании нового поэтического течения – акмеизма (от греч. – высшая степень чего-либо, цветущая сила). Акмеистами стали Анна Ахматова, Осип Мандельштам, Михаил Кузмин и др.
Первой ласточкой акмеизма, его эстетической основой стала статья М. Кузмина «О прекрасной ясности». Статья диктовала принципы «прекрасной ясности»: логичность замысла, стройность композиции; «кларизм» по существу стал призывом к реабилитации эстетики разума и гармонии, противостоял глобализму символистов.
Наиболее авторитетными учителями для акмеистов стали поэты, сыгравшие когда-то заметную роль в символизме, - М. Кузмин, И. Анненский, А. Блок.
В 1912 г. сборником “Гиперборей” заявило о себе новое литературное направление, присвоившее себе имя акмеизм (с греческого акмэ, что означает высшую степень чего-либо, пору расцвета) . “Цех поэтов” , как называли себя его представители, включал Н. Гумилева, А. Ахматову, О. Мандельштама, С. Городецкого, Г. Иванова, М. Зенкевича и др. К этому направлению примыкали также М. Кузьмин, М. Волошин, В. Ходасевич и др.
Акмеисты считали себя наследниками “достойного отца” – символизма, который, по выражению Н. Гумилева, “... закончил свой круг развития и теперь падает” . Утверждая звериное, первобытное начало (они еще называли себя адамистами) , акмеисты продолжали “помнить о непознаваемом” и во имя его провозглашали всякий отказ от борьбы за изменение жизни. “Бунтовать же во имя иных условий бытия здесь, где есть смерть, – пишет Н. Гумилев в работе “Наследие символизма и акмеизм” , – так же странно, как узнику ломать стену, когда перед ним – открытая дверь” .
Основные принципы акмеизма:
— освобождение поэзии от символистских призывов к идеальному, возвращение ей ясности;
— отказ от мистической туманности, принятие земного мира в его многообразии, зримой конкретности, звучности, красочности;
— стремление придать слову определенное, точное значение;
— предметность и четкость образов, отточенность деталей;
— обращение к человеку, к «подлинности» его чувств;
— поэтизация мира первозданных эмоций, первобытно-биологического природного начала;
— перекличка с минувшими литературными эпохами, широчайшие эстетические ассоциации, «тоска по мировой культуре».

ранний Маяковский

40.Характеристика раннеготворчества В.В. Маяковского.

В 1912 году в альманахе футуристов “Пощечина общественному вкусу” были опубликованы стихотворения В. Маяковского “Ночь” и “Утро”. Так заявил о себе молодой и самобытный поэт — поэт, которому суждена была долгая и непростая творческая судьба, и не только пожизненная, но и посмертная, ибо произведения автора неоднократно оценивались и переоценивались критикой и читателями.
Ранний период творчества поэта представлен многими открытиями в области стихосложения. Практически сразу отказавшись от попыток литературного подражания, Маяковский буквально ворвался в русскую поэзию начала XX века — поэзию, где по праву блистали такие светила, как Блок, А. Белый, Гумилев, Ахматова, Брюсов. Его стихи разительно отличались от того, что принято было считать хорошей поэзией, но он быстро вошел в силу и утвердил свою творческую индивидуальность, право на то, чтобы быть Маяковским. Его рассвет, по словам А. Ахматовой, был бурным: отрицая “классическую скуку”, поэт предлагал новое, революционное искусство, и в своем лице — его представителя. Несомненно, многое в раннем творчестве Маяковского связано с таким художественным направлением, как футуризм, но при этом идеи и поэтические средства их воплощения в произведениях автора были много шире традиционных футуристических установок. Своеобразие ранней лирики Маяковского обусловлено прежде всего его личностью, его ярким талантом, его взглядами и убеждениями.
Едва ли не основной темой этого периода становится тема трагического одиночества поэта:
Я одинок, как последний глаз
у идущего к слепым человека. («Я»)
Причина этого в том, что вокруг — “нет людей”. Есть толпа, масса, сытая, жующая, глядящая “устрицей из раковины вещей”. Люди исчезли, и потому герой готов целовать “умную морду трамвая” — чтобы забыть окружающих:
Герой одинок, он, возможно, один в этом мире. Наверное, отсюда эгоцентрический пафос многих его стихотворений. “Себе, любимому, посвящает эти строки автор”, “Я”, “Несколько слов обо мне самом”, “Я и Наполеон”, “Владимир Маяковский” — таковы названия его стихов того времени. “Я” — вот слово, которое определяет динамику поэтического действия: “Я, воспевающий машины и Англию”. Поэт приходит в этот мир, чтобы прославить себя:
В этом подчеркнутом эгоцентризме — свойственная поэзии Маяковского склонность к общественному эпатажу. Что стоит за подобного рода действиями? Категорическое неприятие автором буржуазной культуры, юношеский нигилизм и, возможно, душевная ранимость самого поэта. За своим амплуа хулигана Маяковский скрывал душу тонкую, ищущую любви и любящую, защищая ее от тех, кто “ничего не понимают”.
Маяковский, как он пишет о самом себе, — “сплошное сердце”. Уже в ранних стихах он предстает обреченным гореть на “несгораемом костре немыслимой любви”. Предчувствие любви, ее ожидание — “Будет любовь или нет? Какая — большая или крошечная?” — вот что наполняет монологи героя.
Существенно, что в ранней поэзии Маяковского практически отсутствуют пейзажные описания. В автобиографии “Я сам” поэт так объясняет свое “пренебрежение” к теме природы: “После электричества совершенно бросил интересоваться природой. Неусовершенствованная вещь”. Ее место в творчестве прочно занимает пейзаж городской: дома, улицы, автомобили. Часто подобного рода описания нарочито натуралистичны, поэт как будто задается целью изобразить уродливые “вещи века”. “Красивость”, поэтичность — качества, которые автор отвергает. Это иллюстрируют, к примеру, следующие строки:
Окружающий мир вызывает резкое неприятие, протест со стороны автора. Его апофеозом можно считать поэму “Облако в штанах”. Она состоит из четырех частей, каждая из которых разоблачает какой-либо аспект действительности. Герой провозглашает: “Долой вашу любовь, долой ваше искусство, долой вашу религию, долой ваш строй!” По масштабу, по глубине художественного обобщения, по диапазону поэтических средств эта поэма является, на мой взгляд, одним из лучших произведений Маяковского.
Художественные средства, языковые приемы поэта отличает подчеркнутый натурализм, прозаизм. Он пишет: “звезды-плевочки” — о тех самых звездах, которые наполняют, по словам Канта, “благоговением и восхищением” душу человека. Он заявляет:
Я знаю —
гвоздь у меня в сапоге
кошмарней, чем фантазия у Гете.
В этих строках — средоточие всего мира на личности поэта, соположение низменного и возвышенного, поэтического и прозаического.
В ранней лирике Маяковский отдает дань экспериментаторству, поиску новых форм, словотворчеству. И нужно уметь видеть за обилием сложных метафор, гипербол, неологизмов, непривычных синтаксических конструкций глубинный смысл текста.
Одно из ранних стихотворений автора — “А вы могли бы?”
Я сразу смазал карту будня,
плеснувши краску из стакана;
я показал "на блюде студня
косые скулы океана. На чешуе жестяной рыбы
прочел я зовы новых губ. А вы
ноктюрн сыграть могли бы
На флейте водосточных труб?
Поэт предлагает нам свое видение мира и свои способы его воплощения. Отвергнув традиционные формы поэзии, Маяковский обрек себя на непростую судьбу экспериментатора, человека, который не будет понят многими. Но его путь — путь, без которого современное искусство было бы неполным, в чем-то ущербным.

Тема поэта М.

41.Тема поэта и поэзии втворчестве В.В. Маяковского.

Поэзия в понимании Маяковского — это труд. Об этом говорят трактат «Как делать стихи», стихотворение «разговор с фининспектором о поэзии» («Труд мой любому труду родственен», «Поэзия вся езда в незнаемое», «Поэзия – та же добыча радия»). Маяковский считал, что социальные заказы и есть та необходимость, которую должен выполнять поэт. Надо служить родине, «наступив на горло собственной песне». К классикам относится на равных и даже пренебрежительно, выступает за обновление поэзии, как в тематическом, так и в формальном плане. Осуждал подражание. В трактате «Как делать стихи» сделал попытку раскрыть процесс сочинительства. Поэту следует много работать над каждым стихотворением, переписывать его неоднократно.
Поэзия в понимании Маяковского — это труд. И вот к такому поэту-труженику заглядывает летом на дачу... солнце. Этот интересный сюжет придумывает поэт в стихотворении “Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче”. Аллегорическая форма этого стихотворения помогает поэту ярко и образно выразить свое понимание роли поэзии. Цель солнца — светить людям, поддерживать жизнь на земле. Таким же тружеником должен быть и поэт. И его миссия столь же значительна:
Светить всегда,
светить везде, до дней последних донца,
светить —
и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой — и солнца!
Владимир Маяковский большое внимание уделял профессионализму поэта. Проблеме поэтического мастерства посвящено стихотворение “Разговор с фининспектором о поэзии”. Маяковский считал, что настоящий поэт, работая над стихотворением, должен затрачивать большие усилия. Только в этом случае его слово будет достойным того, чтобы его услышали (“Эти слова приводят в движение тысячи лет миллионов сердца”). “Труд мой любому труду родствен”, - говорил Маяковский. Его перу принадлежат и такие известные строки:
Поэзия —
та же добыча радия, В грамм добыча,
в год труды. Изводишь
единого слова ради
Тысячи тонн
словесной руды.
Владимир Маяковский считал, что поэт должен быть строителем новой жизни.
В неоконченной поэме “Во весь голос” поэт подводит итог своей 20-летней деятельности. По форме это произведение представляет собой разговор поэта того времени с потомками. Маяковский говорит с теми, кто будет жить после него, “как живой с живыми”. Поэма “Во весь голос” по своей тематике перекликается с пушкинским “Памятником” — в ней Маяковский, так же, как Пушкин в своем известном стихотворении, дает оценку своему творчеству, его общественному значению. Маяковский, поэт своего времени, считает, что только тот достоин остаться в памяти народа, кто посвятил себя строительству новой, лучшей жизни.

М. как лирический поэт

42.В.В.Маяковский как лирический поэт.

Маяковский — великий поэт трагической любви. Любовная линия в его лирике включается в социальную коллизию эпохи. Для произведений Маяковского, посвященных теме любви, характерна эпическая масштабность лирических ситуаций.
Одна из вечных тем в литературе — тема любви — проходит через все его творчество. «Любовь — это сердце всего. Если оно прекратит работу, все остальное отмирает, делается лишним, ненужным. Но если сердце работает, оно не может не проявляться во всем», — писал поэт в письме к Л. Брик. В этих строках — вся жизнь Маяковского, со всеми ее радостями и горестями, болью, отчаянием. Произведения поэта рассказывают и о его любви, и о том, какой она была. Любовь-страдание, любовь-мука преследовала его лирического героя. О месте любовной лирики в его творчестве свидетельствуют такие поэмы, как «Облако в штанах», «Флейта-позвоночник», «Человек», «Люблю», «Про это».
В жизни Маяковского было немало женщин, были и серьезные любовные увлечения, и быстротечные романы, и просто флирт. Но лишь три любовных увлечения оказались достаточно долгими и глубокими, чтобы оставить след в его поэзии.' Речь, конечно же, идет о Лиле Брик — героине почти всей лирики поэта; Татьяне Яковлевой, которой посвящены два превосходных стихотворения, и Марии Денисовой, ставшей одним из прототипов Марии «Облака в штанах».
Отношения Владимира Маяковского и Лили Брик были очень непростыми, многие этапы их развития нашли отражение в произведениях поэта; в целом же, показательным для этих отношений может быть стихотворение «Лиличка!» Оно написано в 1916 году, но свет впервые увидело с заглавием-посвящением «Лиличке» только в 1934 году.
Маяковский и Татьяна Яковлева сразу влюбились друг в друга. С первого же дня их знакомства возник новый «пожар сердца», и засветилась «лирики лента» новой любви. Это сразу увидели и поняли те, кто был близок Маяковскому и кто был прямым свидетелем этого события. За месяц их знакомства Маяковский написал два стихотворения, посвященных Т. А. Яковлевой: «Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви» и «Письмо Татьяне Яковлевой». Это были первые любовные послания (с 1915 года), посвященные не Л иле Юрьевне Брик. Оба эти стихотворения (и «Письмо товарищу Кострову...», и «Письмо Татьяне Яковлевой») о любви, но сравнивая их, понимаешь, на сколько они различны, хотя и написаны приблизительно в один период. Если первое носит более глобальный, даже, где-то, философский характер, то второе — более личное.
Откроем поэму «Облако в штанах» (1914 г.), и нас сразу, с первых строк, охватывает тревожное чувство большой и страстной любви. Сам поэт указывает на правдивость тех переживаний, какие описаны в поэме:
Вы думаете, это бредит малярия ? Это было, было в Одессе, «Приду в четыре», -Сказала Мария.
Но исключительное по силе чувство приносит не радость, а страдания. И весь ужас не в том, что любовь безответна, а в том, что любовь вообще невозможна в этом страшном мире, где все продается и покупается. За личным, интимным просвечивает большой мир человеческих отношений, мир, враждебный любви. И этот мир, эта действительность отняли у поэта любимую, украли его любовь. И Маяковский восклицает:
«Любить нельзя!» Но не любить он не мог. Прошло не более года, и сердце вновь разрывают муки любви.
Эти его чувства находят отражение в поэме «Флейта-позвоночник». И снова не радость любви, а отчаяние звучит со страниц поэмы. На первом месте стоят личные чувства и переживания поэта, а не революционный настрой, как это было принято считать еще лет пятнадцать тому назад.
О том, что и потом поэт не нашел в любви праздника, счастья, говорят другие произведения Маяковского 1916 — 1917 годов. В поэме «Человек», звучащей гимном человеку-творцу, любовь предстает в образах, выражающих лишь страдание. В двадцатые годы Маяковский пишет одну за другой поэмы «Люблю» (1922г.), «Про это» (1923 г.). Поэма «Люблю» — это лирико-философское размышление о любви, о ее сущности и месте в жизни человека. Продажной любви поэт противопоставляет любовь истинную, страстную, верную, которую не могут смыть ни ссоры, ни версты. Вообще, на мой взгляд, «Люблю» — самая светлая поэма В. В. Маяковского, полная любви и жизнерадостности. В ней нет места мрачным настроениям. Этим она, пожалуй, сильно отличается от всех других произведений поэта.
Но уже в поэме «Про это» лирический герой предстает перед читателями опять мятущимся, страдающим, мучимым неудовлетворенной любовью. Поэт глубоко переживает, что радости жизни его не коснулись.
Конечно, нельзя ставить знак равенства между лирическим героем поэмы и автором. Но то, что в поэме «Про это» ее лирический герой несет в себе реальные черты автора, — несомненно, об этом говорят многие детали поэмы. После появления поэмы «Про это» Маяковского стали обвинять в «субъективистском погружении в мир индивидуальных чувств и переживаний». Поэма «Про это» не могла не получить самую отрицательную оценку на страницах пролеткультовских изданий. Пролеткультовские теоретики видели в лирике лишь «пережиток буржуазного индивидуалистического искусства». Они утверждали, что их интересует не отдельная личность, а «черты, общие миллионам».
Сердце поэта жаждало любви, но любовь не приходила. «Как-нибудь один живи и грейся», — пишет поэт в одном из стихотворений. Сколько горечи в этих словах, горечи, которую в полной мере испил Маяковский. Но он не мог согласиться с несбыточностью любви, ее запредельностью.
В любовной лирике поэта встречаются и строки, которые, казалось бы, отрицают и высмеивают это чувство. «Бросьте! Забудьте! Плюньте и на рифмы, и на арии, и на розовый куст, и на прочие мерехлюндии из арсеналов искусств...». Скорее всего, в этих и подобных строках речь идет не об отрицании любви и любовной лирики, — это выступление против устаревших форм в искусстве и неискренних, поверхностных отношений, обыденности и пошлости. Такое отрицание любви направлено, как мне кажется, на утверждение любви истинной; вся поэзия Маяковского устремлена к искренним отношениям.
Личное и поэтическое у Маяковского не существуют сами по себе, они тесно связаны, переплетены, одно переходит в другую. Поэзия делается из простой, реальной жизни, в самой этой жизни существует, из нее рождается.
Как бы драматично ни складывалась жизнь поэта, читателя не может не потрясти сила этой любви, которая вопреки всему утверждает непобедимость жизни.

М.-сатирик

43.Художественное мастерство Маяковского-сатирика («О дряни»,«Прозаседавшиеся», «Клоп», «Баня»).

У Владимира Маяковского - богатейший сатирический дар.. Сатиру он направлял против внутреннего врага. Высмеивает советских чиновников, которые только делают вид, что перестроились: стихотворения «О дряни», «Прозаседавшиеся» (лир герой не может получить аудиенцию, потому что нужное лицо все время на заседании), пьесы «Клоп» и «Баня».
Бюрократизм, мещанство, лодырничество, расхитительство -все это вызывало возмущение поэта-сатирика.
Маяковский умел бить наповал словом: "Мразь" - так называется стихотворение, призывающее "взяточников брать за шиворот", "О дряни" - стихотворение, направленное против замаскированного мещанства, "Прозаседавшиеся" - разоблачение бюрократизма, волокиты в государственных учреждениях. Сатирические пьесы "Клоп", "Баня" передают нездоровую общественную атмосферу 20-х годов, нуждающуюся в хорошей встряске.
В своей сатире Маяковский продолжает традиции Салтыкова-Щедрина. Он широко пользуется гиперболой - преувеличением для усиления впечатления; гротеском (сплетение реального с фантастическим, страшного со смешным); живыми интонациями разговорной речи; намеренным искажением грамматических форм; архаизмами.
«Клоп» - главный герой Присыпкин – мещанин, хотя и выдает себя за нового человека. Подчеркивает свое пролетарское происхождение. В финале заключен в клетку в зоологическом саду.
«Баня» - Главный герой Победоносиков – главначпупс и его помощник Оптимистенко – бюрократы. Чудаков изобрел машину времени, но не может ее «протащить» через этих бюрократов. Появляется фосфорическая женщина, которая уносит в будущее только рабочих.
Драматургия была плохо понимаема, поэтому Маяковский сопровождал пьесы статьями «некоторые спрашивают», «Что такое Баня», «Что она моет».
В сатирическом жанре Маяковский работал и после революции. Им были написаны сатирические пьесы "Клоп" и "Баня", сатирические стихотворения. Обратимся к двум из них - "О дряни" и "Прозаседавшиеся". Что же является объектом сатиры для Маяковского в двадцатые годы? В стихотворении "О дряни" он обрушивается на возникающее советское мещанство, в "Прозаседавшихся" разит советскую бюрократию. Объекты сатиры политически обусловлены, но в них просматривается ненависть молодого Маяковского ко всем проявлениям бездуховности, убожества и пошлости. Советские мещане, равнодушные к мировым проблемам, заинтересованные только в удовлетворении своих примитивных потребностей и мелкого тщеславия чем-то напоминают "желудок в панаме" из "Гимна обеду". Бюрократическая машина, мерно и четко движущаяся от одного бессмысленного заседания к другому, по ощущению напоминает судей, утонувших под сводами законов, спрятавшихся от жизни за буквами и параграфами. Объекты сатиры стали конкретнее, но сохранилась сущность ненавистного Маяковскому, того, что презирал и высмеивал он всегда - вне зависимости от политического режима.
Арсенал сатирических приемов у поэта в принципе остался тем же, что и в ранних стихах. Абсурдны "бал в Реввоенсовете", платье с серпами и молотами, сочетание эмблемы страны победившего пролетариата и выражения прошлой жизни "не покажешься в свете", портрета Карла Маркса и символа мещанства всех времен и народов - клетки с канарейкой. Гротескная, фантастическая картина вылезшего из "рамочки" и орущего Маркса, призывающего свернуть головы канарейкам, то есть уничтожить плесень "обывательского быта", тоже напоминает "Гимны". На таких же приемах гротеска и фантастики строится стихотворение "Прозаседавшиеся". Абсурдность тематики заседаний - "покупка склянки чернил губкооперативом", "объединение ТЕО и ГУКОНа" (Театрального общества и Государственного управления конной промышленности"), - создает мощный комический эффект, который поддерживается фантастической картиной раздвоившихся чиновников, вынужденных, чтобы успеть на все заседания, присутствовать на них в своеобразной форме - "до пояса здесь, а остальное там".

Маяковский и ЛЕФ

44.Маяковский и Леф.

ЛЕФ (ЛЕВЫЙ ФРОНТ ИСКУССТВ) – литературная группа, возникшая в конце 1922 в Москве и существовавшая до 1929. Возглавлял ЛЕФ В.Маяковский. Членами группы были писатели и теоретики искусства Н.Асеев, С.Третьяков, В.Каменский, Б.Пастернак (порвал с Лефом в 1927), А.Крученых, П.Незнакмов, О.Брик, Б.Арватов, Н.Чужак (Насимович), С.Кирсанов (начинал в Юго-Лефе, с центром в Одессе), В.Перцов, художники – конструктивисты А.Родченко, В.Степанова, А.Лавинский и др.
Леф, по мнению его создателей, – новый этап в развитии футуризма. Теоретики ЛЕФ выдвинули теорию искусства как «жизнестроения», теорию «социального заказа» (художник — только «мастер», выполняющий задания своего класса), а также «революции формы» (отсюда — отрицание художественно-познавательных функций искусства, недооценка классического наследства, формалистические поиски). ЛЕФ призывал к созданию утилитарных произв., имеющих определённую функцию. Выдвинутая ЛЕФ программа производственного искусства способствовала зарождению советского художественного конструирования. Лефовцы отрицали многие традиционные виды художественного творчества (в т. ч. станковую картину в изобразительном искусстве, художественный вымысел в литературе, что практически вступало в противоречие с творчеством поэтов ЛЕФ, и прежде всего — Маяковского), противопоставляя им документ, т. н. «литературу факта». Объединение издавало журналы «ЛЕФ» (1923—25) и «Новый ЛЕФ» (1927—28) под редакцией Маяковского. В середине 1928 Маяковский, осознав ошибки ЛЕФ, вышел из объединения, которое существовало до 1929, когда по инициативе Маяковского было преобразовано в РЕФ (Революционный фронт искусств).
Даже самые ортодоксальные лефовцы рассматривали теорию «искусства-жизнестроения» как программу-максимум. В качестве же программы-минимум предлагалось «искусство – делание вещи» или иначе «производственное искусство». Невозможно определить этот термин сколько-нибудь точно. Все лефовцы понимали его по-своему. Однако слово «производственное» рядом со словом «искусство» грело их сердца всех. (И не только лефовцев, почти все официальные эстетики первых послереволюционных лет связывали дальнейшее развитие искусства с развитием производства). Стать ближе к производству, найти свое место «в рабочем строю» – это одна сторона дела. Не менее, а быть может, и более важно было другое: «производственное искусство» – искусство рациональное, оно создается не по вдохновению, а «по чертежам, деловито и сухо». Показательна сама «литературоведческая» терминология Лефа: не «творить», а «делать» (Как делать стихи – название известной статьи Маяковского), не «создавать», а «обрабатывать слова», не «художественное произведение», а «обработанный материал», не «поэт» или «художник», а «мастер». Наконец, «производственное искусство» было чуждо такому пережитку буржуазного искусства, как психологизм (в терминологии лефовцев «психоложество»). «Человек для нас ценен не тем, что он переживает, а тем, что он делает», – писал Брик.

Худ. мир Есенина

45.Своеобразие художественного мира С.А. Есенина.

Произведения Сергея Александровича Есенина — это его правдивый поэтический дневник, в котором автор предельно честен перед собой и своими читателями. На страницах этого дневника не сухие факты и биография художника, а его сомнения, переживания, ошибки и преодоление невзгод, целый художественно-философский мир поэта. Вначале — безмятежная жизнь глубинки, полная гармония с окружающей природой и восхищение ее красотой и бесконечностью. Но уже в ранние стихи поэта закрадывается боль, печаль и тревога за рядом живущих соотечественников — их заботы, труд, радости становятся темой его поэзии.
Личность Есенина была соткана из противоречий: он всегда стремился к духовному покою, согласию с собой и людьми и одновременно был склонен к мятежности, страстности, не знающей границ. Кротость и бунтарство, ранимость и дерзость — эта полярность, двойственность натуры выразилась в есенинской лирике. Сергей Есенин всегда жил и писал на крайнем напряжении душевных сил. Такова его природа. Преисполненный любви к Родине, к человеку, природе, Есенин не щадил только себя.
Быть поэтом — это значит то же,
Если правды жизни не нарушить,
Рубцевать себя по нежной коже,
Кровью чувств ласкать чужие души.
Есенин в богатейшей поэтической культуре «серебряного века» с первых своих стихов показал собственное лицо: пришел со своим пониманием поэтического слова, стремился к ассоциативности, неоднозначности поэтического образа, создав метафорический язык с огромной нагрузкой на тропы:
Туча кружево в роще связала,
Закурился пахучий туман.
При этом в синтаксисе избегал усложненности, тяготел к строй¬ности и простоте, предпочитая естественное течение стиха, «совпа¬дение фразы и строки». Эти черты поэтики, несмотря на эволюцию мировидения, в целом характерны для всего творчества поэта.
Первые стихи Есенина появились в печати в январе 1914 года и поразили читателя искренностью, яркостью поэтического видения и цельностью мироощущения. Сближение в 1915 году с крестьянскими поэтами Н.Клюевым и С.Клычковым было не случайным: их объединяла ориентация на православие, крестьянскую культуру и опора на национальные культурные традиции. Все раннее творчество и первый сборник стихов поэта «Радуница» (1916) связаны с
этой философско_эстетической установкой.
Образ Родины у Есенина, особенно в ранних стихах, связан с русской деревней, с родной рязанской землей, а разлука с ней придает стихам особую лиричность и теплоту. Он почти интимно обращается к родине, как к близкому человеку в стихотворении «Русь»
(1914): «Ой ты, Русь, моя родина кроткая...». И по-лермонтовски называет необъяснимой, как всякое подлинное чувство, свою любовь к России. «Но люблю тебя, родина кроткая! / А за что —разгадать не могу...»: Родина для поэта — «край любимый». Образ родины сливается с образом природы и душой лирического героя. В этом органическом и гармоничном единстве радость и счастье лирического героя. Оно дает ему ощущение своей связанности с миром,
оправданности собственного существования:
Край любимый! Сердцу снятся
Скирды солнца в водах лонных.
Я хотел бы затеряться
В зеленях твоих стозвонных.
(«Край любимый! Сердцу снятся...» 1914)
Земное и небесное, человеческое и природное проникают друг в друга, сливаясь в единый мир. Именно так в крестьянском сознании природа, родина неотделимы от жизни человека.
Для Есенина раннего периода творчества «Русь, моя родная» под покровительством и заступничеством Миколы (святого Николая Чудотворца) — земной рай, где царят лад, гармония, единение с природой. Это «голубая» страна. «Голубой» цвет — цвет неба, — определяющий в цветовой палитре стихов о Родине, что подчеркивает духовную силу, святость Руси.
В стихотворении «Гой ты, Русь, моя родная...» (1914) бескрайность ее просторов («не видать конца и края») имеет не только пространственно-географический смысл, но и духовный. Русь — святая земля. Ключевой образ этого стихотворения — крестьянская изба (этот образ проходит как один из важнейших параметров есенинской модели мира через все творчество) — сравнивается Есениным с иконой — «хаты — в ризах образа». А сам лирический герой подобен богомольцу. Есть в стихотворении и образ храма:
Пахнет яблоком и медом
По церквам твой кроткий Спас...
Религиозная лексика и образность подчеркивают духовное начало Родины. Именно эта ипостась России определяет патриотическое чувство лирического героя, безоглядную любовь и верность Родине:
Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте родину мою».
В стихах дооктябрьского периода Россия ассоциируется для Есенина с деревенским патриархальным, православным миром, тема Родины сливается с темой природы. Поэтому цветовая гамма в изображении Родины — это естественные природные цвета. Голубой
и синий — цвета неба; малиновый — цвет заката; золотой — цвет солнца и колосящегося поля пшеницы. Любовь к Родине одухотворяла картины родной природы, придавала этим стихам эмоциональную приподнятость и гармоничность. Не случайно Есенин в статье «Быт и искусство» увязывал именно эти начала, критикуя друзей-имажинистов: «у собратьев моих нет чувства родины во всем широком смысле этого слова, поэтому у них так и несогласованно все.
Поэтому они так и любят тот диссонанс, который впитали в себя с удушливыми парами шутовского кривляния ради самого кривляния».
С революцией 1917 года в поэзии Есенина появляется новое ощущение России, надежда на преображение мира, создание «мужицкого рая», что отразилось в поэме «Инония» (1918). Инония — страна с новым Спасом. Есенин еретически заявляет, что в «ином мире» будут жить без Христа: «Тело, Христово тело / Выплевываю изо рта». Поэт нигилистически относится и к столь дорогим еще совсем недавно православным символам.
Нигилизм и революционность Есенина были явлением временным. Очень скоро он увидел, что социализм как знак прогресса посягает на крестьянскую, дорогую ему Русь и вообще на все живое,
природное. В стихотворении «Сорокоуст» поэт говорит о гибели деревянной деревенской Руси. Город «тянет к глоткам равнин пятерни». Природа погибает. Символический смысл приобретает образ «красногривого жеребенка», который тщетно пытается обогнать поезд. Паровоз, как зловещее чудовище, символ змеи-дьявола, одолевает живое трогательно беззащитное, божье создание.
Милый, милый, смешной дуралей,
Ну куда он, куда он гонится?
Неужель он не знает, что живых коней
Победила стальная конница?
В маленькой поэме «Русь советская» (1924) «голубая Русь» превратилась «в край осиротелый», а поэт в том краю чужой. «Крестьянский комсомол» поет «агитки Бедного Демьяна». «Ни в чьих глазах не нахожу приют» — ключевая строчка, выражающая и человеческое одиночество и творческую невостребованность Есенина. Но даже трагическая отверженность не заставит его изменить своим идеалам и своей музе: «Отдам всю душу октябрю и маю, / Но только лиры милой не отдам». Поэт не может жить без чувства органической связи с Родиной, а Родины-то как будто и нет, она кажется сном: «Что Родина? / Ужели это сны?» В этом ощущении Родины-сна — трагический пафос стихотворения «Русь советская». Поэтому вопреки историческим реалиям (Россия уже именовалась СССР) Есенин в заключительных строчках называет столь дорогую ему
«шестую часть земли» словом из прошлой жизни — «Русь».

"Анна Снегина"

46.«Анна Снегина» С.А. Есенинакак лиро-эпическая поэма.

Поэма автобиографична, в ее основе – воспоминания о юношеской любви. Но в поэме личная судьба героя осмыслена в связи с судьбой народной.
В образе героя – поэта Сергея – мы угадываем самого Сергея Есенина. Прообраз Анны – Л.И. Кашина (1886–1937), которая, однако, не покинула Россию. В 1917 году она передала свой дом в Константинове крестьянам, сама жила в усадьбе на Белом Яру на Оке. Там бывал Есенин. В 1918 году она переехала в Москву, работала машинисткой и стенографисткой. Есенин встречался с ней в Москве. Но прототип и художественный образ – вещи различные, и художественный образ всегда богаче; богатство поэмы, разумеется, не сводится к конкретной биографической ситуации.
Поэма "Анна Снегина" лиро-эпическая. Ее главная тема – личная, но через судьбу поэта и главной героини раскрываются эпические события. Само название говорит о том, что Анна – центральный образ поэмы. Имя героини звучит по-особому поэтично и многозначно. В этом имени – полнозвучность, красота аллитерации, богатство ассоциаций. Снегина – символ чистоты белого снега, перекликается с весенним цветом белой, как снег, черемухи, это имя – символ утраченной юности. Немало встречается и знакомых по есенинской поэзии образов: "девушка в белом", "тонкая березка", "снежная" черемуха...
Лирический сюжет – история несостоявшейся любви героев – в поэме едва намечен, и он развивается как череда фрагментов. Несостоявшийся роман героев поэмы происходит на фоне кровавой и бескомпромиссной классовой войны. Отношения героев романтичны, непрояснены, и чувства и настроения их импрессионистичны, интуитивны. Революция привела героев к расставанию, героиня оказалась в эмиграции – в Англии, откуда пишет письмо герою поэмы. Но время, революция не отняли у героев памяти о любви. То, что Анна Снегина оказалась вдали от Советской России, – печальная закономерность, трагедия многих русских людей того времени. И заслуга Есенина в том, что он первым показал это. Но это не главное в поэме.
Поэт – герой поэмы – постоянно подчеркивает, что его душа уже во многом закрыта для лучших чувств и прекрасных порывов:
Ничто не пробилось мне в душу,
Ничто не смутило меня.
Струилися запахи сладко,
И в мыслях был пьяный туман...
Теперь бы с красивой солдаткой
Завесть хорошо роман.
И даже в конце поэмы после чтения письма от этой навсегда утраченной для него женщины он как будто бы остается по-прежнему холодным и почти циничным: "Письмо как письмо. Беспричинно. Я в жисть бы таких не писал".
Поэма «Анна Снегина» — одно из последних произведений
С.Есенина. Это поэма о крестьянской России, о судьбе крестьянства в революции и о любви, пронесенной через всю жизнь. Поэма лироэпическая по жанру. Лирическое и эпическое начала в поэме проникают друг в друга. Личная жизнь лирического героя соизмеряется с судьбой России. Реалистически конкретно и объемно рассказывается в поэме о жизни русской деревни в годы исторических потрясений. Из крестьянской массы выделен образ народного вожака Прона Оглоблина. Важнейшими средствами раскрытия характеров и проблематики в поэме является язык. Есенин использует близкий к фольклорному сказовый стиль, интонации и лексику просто_
народной речи. Индивидуализирована речь персонажей. Изображая нового, послереволюционного крестьянина, Есенин прибегает к иронии. Он не видит в новом образе жизни и в новом человеке столь дорогих ему черт национального характера. Пожалуй, только старуха-мельничиха — истинно народный традиционный характер в поэме. Она предчувствует гибель деревни. Рассказывая о самочинной расправе крестьян над старшиной, она горько прибавляет: «Таких
теперь тысячи стало / Творить на свободе гнусь. / Пропала Рассея, пропала... / Погибла кормилица Русь...». Революция не принесла в деревню благополучия и мира. Таков вывод автора.
Если эпический сюжет раскрывается реалистическими средствами, то любовный — намеками, описанием череды состояний. Открытого выявления чувств нет, любовь показана импрессионистически, что не исключает драматизма любовной линии сюжета, усиленного
горькой судьбой героини, вынужденной стать эмигранткой.

Есенин и Имажинизм

47.Есенин и имажинизм.

Имажинизм - литературная группа, существовавшая в России в 1920-е гг. Первая декларация имажинистов подписана поэтами С. Есениным, Р. Ивневым, А. Мариенгофом, В. Шершеневичем и художниками Б. Эрдманом, Г. Якуловым; позже присоединились поэты А. Кусиков, Грузинов и др. В издательстве «Имажинисты» вышло более 20 книжек участников группы; они же выпускали журнал «Гостиница для путешествующих в прекрасном» (1922-24; вышло 4 номера). В программных установках имажинистов общим было: критика послеоктябрьского футуризма (его социально-газетной тематики и абстракции лозунгового слова) и утверждение непременной образности поэтической речи. Однако на практике и в трактовке природы образности Имажинизм весьма разнолик. Особо выделяется Есенин, вступивший в группу уже со сложившейся собственной программой «Ключи Марии», 1918). Он ориентировал поэзию на естественную образность («органическую фигуральность») русского языка, национальную стихию и народное творчество. Главные же ревнители Имажинизма - Шершеневич и Мариенгоф, - напротив, началом поэзии полагали искусственную деятельность (конструирование и комбинирование образов), противопоставляя её живой реальности; не случайно их творчество сохраняло влияние раннего футуризма. В программе Имажинизма основным достоинством поэтического искусства утверждались «образ как таковой» и «ритмика образов». Образ же сводился преимущественно к «образности» отдельного слова (подчас в противовес его «понятийности»), к сравнению, метафоре и метафорическому ряду. Самоцельность «малых образов», щеголянье тропом, поэтической ассоциацией и монтажом сопровождались в поэзии (и теории) Имажинизма резкостью образных переходов и главное - каталогизацией образов, не сводимых к единому настроению или целостной идее. Программа Имажинизма устремлена к формотворчеству и «искусству для искусства». Декларативным заявлениям «лидеров» Имажинизма свойственна проповедь антагонизма искусства и государства. Лозунги имажинистов и их публичные выступления отличались умышленной дерзостью и крикливостью, что вызвало резкую критику А. В. Луначарского. В самой поэзии имажинистов выразилось прежде всего умонастроение разлада с социальной реальностью - упадочничество, одиночество, тоска и одновременно богемное шутовство, вплоть до скандальности, восприятие революции как кровавой анархии (у Мариенгофа). Уже в 1921 Есенин писал: «У собратьев моих нет чувства родины во всем широком смысле этого слова... Поэтому они так и любят тот диссонанс, который впитали в себя с удушливыми парами шутовского кривляния ради самого кривляния» («Быт и искусство», 1921, см. Собр. соч., т. 5, 1962,с. 61). В 1924 Есенин, с которым и была связана известность Имажинизм, заявил (письмом в газете «Правда» от 31 августа) о своём выходе из группы, что привело к ее фактическому распаду (формально существовала до 1927). Наиболее показательные образцы имажинистской критики: «2 ? 2 = 5» Шершеневича, «Буян-Остров. Имажинизм» Мариенгофа, «Имажинизма основное» Грузинова; поэзии - «Явь» и «Слепые ноги» Мариенгофа, «Лошадь как лошадь» Шершеневича. Поэтика Имажинизм своеобразно запечатлена в поэме «Кобыльи корабли» С. Есенина.

@темы: литература