[dellial]

И не спрашивайте меня, почему я не хочу выходить из состояния детства. Ответ - в этом стихотворении. А я... хочу и буду.

Легко радушное дитя
Привыкшее дышать,
Здоровьем, жизнию цветя,
Как может смерть понять?

Навстречу девочка мне шла:
Лет восемь было ей;
Ее головку облегла
Струя густых кудрей.

И дик был вид ее степной,
И дик простой наряд,
И радовал меня красой
Малютки милый взгляд.

"Всех сколько вас, - ей молвил я, -
И братьев, и сестер?"
- Всего? Нас семь! - и, на меня
Дивясь, бросает взор.

"А где ж они?" - Нас семь всего, -
В ответ малютка мне. -
Нас двое жить пошли в село
И два на корабле.

И на кладбище брат с сестрой
Лежат из семерых,
А за кладбищем я с родной:
Живем мы подле них.

"Как? Двое жить в село пошли,
Пустились двое плыть,
А вас все семь! Дружок, скажи,
Как это может быть?"

- Нас семь, нас семь! - она тотчас
Опять сказала мне.
- Здесь на кладбище двое нас
Под ивою в земле.

"Ты бегаешь вокруг нее,
Ты видно, что жива;
Но вас лишь пять, дитя мое,
Когда под ивой два".

- На их гробах земля в цветах,
И десяти шагов
Нет от дверей родной моей
До милых нам гробов.

Я часто здесь чулки вяжу,
Платок мой здесь рублю,
И подле их могил сижу,
И песни им пою.

И если позднею порой
Светло горит заря,
То, взяв мой сыр и хлеб с собой,
Здесь ужинаю я.

Малютка Дженни день и ночь
Томилася, больна;
Но Бог ей не забыл помочь -
И спряталась она.

Когда ж ее мы погребли
И расцвела земля -
К ней на могилку мы пришли
Резвиться, Джон и я.

Но только дождалась зимой
Коньков я и саней,
Ушел и Джон, братишка мой,
И лег он рядом с ней.

"Так сколько ж вас?" - был мой ответ. -
На небе двое, верь!
Вас только пять". - О, барин, нет!
Сочти - нас семь теперь.

"Да нет уж двух: они в земле,
А души в небесах!"
Но был ли прок в моих словах?
Все девочка твердила мне:
- О нет, нас семь, нас семь!